Экспертами ГАРАНТа рассмотрен случай направления иска о взыскании переуступленной задолженности
ООО "Р" обратилось в суд с иском к Департаменту о взыскании задолженности и неустойки по государственному контракту. Исковые требования удовлетворены в полном объеме, судом апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. В ходе рассмотрения дела Департамент добровольно уплатил сумму задолженности. После решения апелляции (вступления решения суда 1-й инстанции в законную силу) ООО "Р" передало право требования суммы неустойки на основании судебного решения ООО "Л" по договору уступки права требования. О состоявшейся уступке должник был уведомлен. Затем ООО "Л" обратилось в суд с заявлением о процессуальном правопреемстве. Судом произведена замена истца по делу на ООО "Л". Однако до настоящего времени Департамент денежные средства новому кредитору не выплатил.
Может ли новый кредитор обратиться в суд с иском к Департаменту о взыскании указанной денежной суммы? Не будет ли отказано в принятии иска на основании ст. 127.1 АПК РФ, так как имеется вступивший в законную силу судебный акт между теми же лицами, по тому же предмету и основанию?
Как мы поняли из вопроса, обязанность Департамента уплатить обществу с ограниченной ответственностью (далее - ООО) неустойку была предусмотрена заключенным между ними государственным контрактом, который в силу прямого указания п. 8 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" является гражданско-правовым договором.
В связи с этим необходимо отметить, что гражданское законодательство рассматривает договор и судебное решение в качестве самостоятельных оснований возникновения гражданских прав и обязанностей (пп.пп. 1 и 3 п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 307 ГК РФ). При этом из буквального толкования пп. 3 п. 1 ст. 8 ГК РФ следует, что гражданские права и обязанности возникают из судебного решения только в том случае, если они были установлены этим решением, то есть не существовали до его вынесения, например, в случае признания лица дееспособным, назначения опекуна, признания права на бесхозяйную вещь или самовольную постройку и прочее (смотрите также постановление ФАС Московского округа от 16.12.2005 N КГ-А40/12235-05).
Если же в судебном акте был установлен лишь факт неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, возникшего из договора, и принято решение о принудительном взыскании задолженности, образовавшейся в результате такого неисполнения (ненадлежащего исполнения), то обязанность ответчика выплатить соответствующую сумму и право истца на ее получение нельзя признать возникшими из судебного решения. Оно лишь предоставляет возможность обладателю права, возникшего из договора, с опорой на принудительную силу государства понудить должника к исполнению корреспондирующей этому праву обязанности. Данный вывод находит свое отражение и в судебной практике (смотрите, например, постановление Арбитражного суда Уральского округа от 25.01.2017 N Ф09-11996/15, постановление Арбитражного суда Московского округа от 13.11.2015 N Ф05-13175/15, постановление ФАС Московского округа от 27.06.2002 N КГ-А40/3412-02-Ж, постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.11.2015 N 18АП-13611/15).
Соответственно, в рассматриваемом случае вынесение судом решения о взыскании с департамента неустойки не трансформировало право ООО на ее получение, вытекающее из договора, в право, возникшее из судебного решения.
В свою очередь, из буквального прочтения п. 1 ст. 382 ГК РФ следует, что заключение договора об уступке права требования (договора цессии) также не создает какого-либо нового обязательства между должником и новым кредитором, а влечет за собой лишь замену кредитора в уже существующем обязательстве, в содержание которого входит уступаемое право (смотрите также определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.09.2015 N 307-ЭС15-6545).
Дополнительным аргументом в пользу данного вывода служит и то обстоятельство, что по смыслу п. 1 ст. 389.1 и ст. 390 ГК РФ договор цессии заключается лишь между цедентом и цессионарием без участия должника (смотрите также п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 (далее - Постановление N 54)) и по общему правилу даже без получения его согласия на переход права (п. 2 ст. 382 ГК РФ). Согласно же п. 3 ст. 308 ГК РФ обязательство не может создавать новых обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц).
Таким образом, в ситуации, изложенной в вопросе, при заключении договора цессии новый кредитор лишь заменил прежнего кредитора в обязательстве по уплате неустойки, возникшем из государственного контракта.
В связи с этим напомним, что в соответствии с п. 1 ст. 384 ГК РФ и разъяснениями, данными в п. 4 Постановления N 54, требование первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода требования. Причем первоначальный кредитор не может уступить новому кредитору больше прав, чем имеет сам.
При этом следует учитывать, что судебная практика рассматривает право на предъявление иска в защиту нарушенных прав как одну из составных частей содержания права требования, переходящего к новому кредитору (смотрите определение ВАС РФ от 25.06.2012 N ВАС-6012/12).
На основании изложенного можно сделать вывод, что если до уступки права требования прежний кредитор реализовал свое право на подачу иска по этому требованию и по указанному иску было вынесено решение суда, вступившее в законную силу, то право на подачу аналогичного иска не может принадлежать новому кредитору, так как прежний кредитор на момент заключения договора цессии уже не обладал правом подавать иск по тому же предмету, к тому же должнику, по тем же основаниям, то есть не мог передать его новому кредитору.
Подтверждение этому выводу можно найти и в процессуальных нормах. Так, из разъяснений, содержащихся в п. 35 Постановления N 54, вытекает, что при уступке права требования на стадии исполнения судебного акта производится замена цедента цессионарием в порядке процессуального правопреемства.
В арбитражном процессе вопросы процессуального правопреемства урегулированы положениями ст. 48 АПК РФ, согласно ч. 3 которой все действия, совершенные в арбитражном процессе до вступления правопреемника в дело, обязательны для такого правопреемника в той мере, в какой они были обязательны для лица, которое правопреемник заменил. Иными словами, по смыслу этой нормы действия правопредшественника в процессе рассматриваются как действия, совершенные самим правопреемником.
Соответственно, на основании приведенной статьи подача иска правопредшественником, произошедшая до уступки права требования и замены стороны в процессе, должна рассматриваться как совершенная самим правопреемником, что в силу п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ исключает его повторное обращение с аналогичным иском, если по иску правопредшественника было вынесено решение, вступившее в законную силу.
Обоснованность данной позиции подтверждается и тем, что в ГПК РФ, статья 44 которого содержит нормы о процессуальном правопреемстве, аналогичные нормам ст. 48 АПК РФ, имеется прямое уточнение о том, что после вступления в законную силу решения суда стороны, другие лица, участвующие в деле, а также их правопреемники не могут вновь заявлять в суде те же исковые требования, на том же основании, а также оспаривать в другом гражданском процессе установленные судом факты и правоотношения (ч. 2 ст. 209 ГПК РФ).
Таким образом, в ситуации, изложенной в вопросе, новый кредитор может способствовать получению исполнения по уступленному ему требованию об уплате неустойки только путем совершения действий, направленных на принудительное исполнение решения суда, вынесенного по иску прежнего кредитора (получение исполнительного листа и его предъявление в службу судебных приставов, иной орган или организацию, уполномоченные на его исполнение).